Начало » 2013 » Июнь » 15 » Сказка от Валерии Дмитриевой — СЕРЫЙ ВОЛК да ЧЕРНЫЙ ВОРОН
12:51
Сказка от Валерии Дмитриевой — СЕРЫЙ ВОЛК да ЧЕРНЫЙ ВОРОН
15 июня 2013г.
Прозрачно, тихо, только деревья шепчутся в лесу. Чистый зачарованный мир, хранил первозданную красоту и Весть где-то на окраине Вселенной. В этом мире были, как и в некоторых других леса, горы, озера и даже люди, только было их так мало, что они не знали о существовании друг друга и считали себя глубоко одинокими в этом мире.
На равнине с нежно голубой травой и лиловыми цветами стоял дворец и жил в нем Иван-царевич, только не было у него царства и подданных, весь мир – его мир, а он и хозяин самому себе и слуга сам себе. Долго он так жил, но как-то ночью проснулся от предчувствия, смутного, туманного, глухого. Ветер бьется в окно, зовет с собой в дорогу – значит нужно идти.
«Живу в этом мире, а его еще не изведал, вдруг в нем есть то, о чем даже не догадываюсь»,- так он подумал, встал, оделся и пошел за ветром. Ветер играет и манит, дождь пошел, деревья шумят наперебой, а внутренний голос Ивана-царевича молчит, и молчал до тех пор, пока не достиг валуна большого на перекрестке дорог. А камень гладкий, без надписей, без указателей, вот тут внутренний голос тихо робко, может быть, впервые заговорил с Иваном. Говорит ему: «Распахни двери души своей, впусти туда весь этот мир с его дорогами, радостью и тревогой, тогда поймешь, где твой путь, а где нет!».
Опечалился царевич, присел у камня, думу думает, да и как иначе, ведь не знает, как мир сердцем слушать, и подумал: «Наверное, это ночь моя пришла». И стало вокруг темно и холодно, да еще одиночее.
«Какая странная это штука – мысли и чувства — только подумал и случилось»,- удивился Иван. Но, как ни странно, обрадовался, потому что за ночью следует день, это он точно знал, да и нужно же с чего-то начинать, получилось, что с ночи. Но именно в ночи прилетел черный ворон и сел на камень, мудрая это была птица, но мудростью ей пока делиться было не с кем. А тут ворон видит человек сидит, созерцанием себя и мира занимается, слетел тогда ворон и тихо сел на плечо царевичу, заглянул в лицо к нему, сверкнул черными агатами глаз.
Вздрогнул царевич, но птицу не прогнал, потому что смелый был, и умел смотреть правде в глаза, а вся правда об Иване как в зеркале отразилась в глазах ворона. Не страшна она была, но и сердцу не мила, а для размышлений полезна. Спрашивает ворон: -Хочешь, твоим проводником буду, я вижу, пытлив ты, но для пути пока не готов, только на ноги встал и вдаль смотреть научился.
Иван ожил после слов таких и отвечает: - Очень я рад, что не одинок и есть в этом мире еще кто-то, да еще такой мудрый, значит, день мой не за горами, а рядом, и он начинается.
Из-за леса появилось розово-золотистое свечение, и небо окрасилось в радужный цвет, начинался день.
- Ну, вот и хорошо, что сильна в тебе твоя надежда и вера,- говорит ворон.
Иван удивился переменам и понял тогда, насколько мир с ним связан, а он с миром и трудно им будет без этой связи. Встал путник с земли, отряхнулся, посмотрел еще раз в глаза ворону и молча пошел по дороге, та, что от середины вправо, а ворон над ним полетел.
Идет Иван и не знает, ту ли дорогу выбрал или нет, опыта не хватает, а решимость есть и сила с желанием, взгляд, устремленный вперед, воля как звенящая тетива, отваги и вызова себе. Шел немало, но и недолго, до долго еще не дошло, ворон залетел вперед и говорит:
- Чтобы мир узнать не всегда нужно его весь обходить, достаточно в нужное место попасть, в точку, откуда видно все и понятно.
- Где ж такая точка есть? Если будет на то твоя милость, отведи туда и не, потому что я слаб, а потому что любознателен, уж очень интересно посмотреть на такое чудо.
- Есть,- отвечает ворон,- это там где окаменевший серый волк стоит, гармонию мира храня. Пойдешь или побоишься?
- За диво такое не жаль и окаменеть,- отвечает царевич,- будем там вместе каменными стоять.
Попросил Иван-царевич ворона рассказать о том, что это такое и как произошло, ворон рад был пытливости и сообразительности попутчика, и открыл ему старую историю о себе и волке.
- Были мы друзьями и странствовали по разным мирам, постигали мудрость и гармонию разных миров. Встречались миры похожие друг на друга, но были и причудливые, тихие, сказочные, заповедные, были и страшные, злые да уродливые, но и в них была хоть крупица гармонии. Нам было хорошо вместе, знали мы друг друга настолько, что слов не требовалось, и друг о друге столько, чтобы существовала крепкая дружба наша. Так мы и жили, и казалось нам, все постигли, все узнали, но как-то раз встретился нам призрачный дворец, огромный как система планет, прекрасный, что описать сложно и друг мой волк предложил попробовать попасть туда. Я отговаривал его, убеждал, как мог что странно все это, да и не может быть, чтобы такой красивый и величественный впускал каждого, кто захочет войти в него. Да друг мой на этот раз не послушал меня и всякими уловками пытался пробраться, но дворец не пускал, стоял неприступной стеной и смотрел на нас с недоумением.
Тогда решил волк пожертвовать собой, так и сказал дворцу о своем желании, понять его суть.
А дворец, как живой нежным тихим голосом отвечает: «Будь по-твоему, ступай, постигай, только бремя познания тяжким будет, если сможешь унести, унесешь с собой, а если слабее окажешься, со мной вековать будешь».
Друг попрощался со мной, попросил прощения и понесся сломя голову в открывшуюся дверь. Я не улетал, долго ждал, что перья на крыльях стали серебристо серыми, и тогда появился он, мой старый друг.
Он и шел и плыл грациозно в воздухе, глаза его сверкали изумрудно-сказочно мудростью и гармонией, а дышал он всепостижением, но как только пересек пределы дворца стал замедлять шаг и замирать в движении. Пронзила меня в тот же часть догадка, что не станет моего друга сейчас вовсе, а только скульптурное украшение дворца. Собрал я все свои силы и создал большое облако, плотное и легкое, подогнал ветром под лапы застывающего в воздухе друга и когда убедился, что он уже стоит на нем, погнал облако в первый, оказавшийся вблизи мир.
Это был этот мир — необжитой, пустынный, холодный, но как только приземлилось облако с волком и растаяло, напитав собой землю, мир преобразился, стал красивым, гармоничным, заповедным, зачарованным.
Для гармонии требовались в этом мире еще существа и поэтому они появились, но столько, чтобы поддерживать равновесие и гармонию. Ведь дворец, в котором мой друг побывал, был вовсе не дворец, а Орган Вселенской Гармонии, а не почувствовали этого мы потому, что малое познает малое и чувствует его, а великое малому вместить невозможно. Так и получилось, что сложное на порядок выше понимали и принимали, а великое постичь не смогли, настолько, чтобы оно стало частью нас, а не мы его. И ты, Иван, появился в тот день вместе с лесами и горами, морями и долами, ты один из чудес мира этого, и о тебе я знал, есть еще несколько, таких как ты, но на тебя непохожих. Ты, конечно, рад этому, но радоваться не торопись, ты их на своем пути не встретишь, твой путь иной. Может, почудилось мне, а может, и вправду было, дворец сказал будто, если существо, какое найдется и готово будет взять часть того, что волк принял и впустил в себя, то тогда оживет он.
Задумался ворон и больше не произнес ни слова, и Иван не тревожил его, то мир, то себя слушал. Сколько времени прошло в пути кто знает, разве тот, кто мерил или шел рядом. Дошли они до того места, точки особой, откуда все расходилось и куда сходилось все в этом мире. И встав в эту точку можно было услышать, о чем гудят дороги, говорит воздух, горы с лесами, поют облака и озера, знать, о чем думает этот мир, чем живет и наполнен, что чувствует и замышляет. Рядом окаменевший серый волк величественно стоит, выражение морды открытое и проникающее в душу.
Подошел Иван, присел, смотрит, руку приложил на спину волку и почувствовал движение жизни под каменной коркой. Через камень этот пробиваться стала жизнь, робко и неспешно, проникать по руке, дышать на душу и разум. Думал царевич, что окаменеет, но не случилось этого, только волк оживать начал, голову повернул и улыбнулся. А Иван тем временем вбирал в себя сокровища органа гармонии, и как только волк полностью ожил, то убрал руку свою и почувствовал в себе мощь небывалую,волшебную.
Глянул царевич на ворона растерянно, а тот ему в ответ: «Значит, твое это было, тебя ждало, а раз твое, то тебе по плечу и тебя не испортит, тебе этот мир дан, в нем тебе гармонию поддерживать, о нем хлопотать, радеть за него и растить, чтоб не был диким, но и не погиб от совершенства – гармония живет в простом и малом. Прощай путник мира этого и товарищ мой, а нам, верно, опять в путь пора, есть еще пустые миры, одичалые и злые, где мы нужны».
Понеслись по небу волк и ворон и исчезли из виду, остался Иван один.
Ему теперь за все отвечать, и за мир этот, и за себя, а как быть, здесь ли остаться, или идти домой не знает, только подумал и дома оказался.
Глянул на небо, на солнце и подумал: «Вот бы еще и звезды мерцали на дневном небе», звезды появились, подумал Иван о том, что хорошо было бы, чтоб рядом с домом его еще лес негустой дубовый да березовый стоял, и появился лес.
Обрадовался Иван и испугался, что не просто он теперь хозяин себе, но и хозяин всему, и как теперь ему мысли и желания свои обуздывать, не позволять им командовать, чтоб мир в хаос не превратить.
Вошел он в свой дворец, погрузился в молчание в ожидании озарения, но ответ не приходил. Тихо и пусто, как в начале пути, как будто ничего и не было.
«Неужели опять в путь отправляться?»- подумал Иван, глядь, уже по дороге идет.
«Неужели мне теперь все время по дорогам колесить, а жить когда, зачем мне дар этот — все менять, но не знать для чего. Вот вроде бы хозяин, и в то же время раб и себя и своих возможностей».
Шел царевич и размышлял о себе, о пути-дороге, о том, как быть дальше и снова в душе появилось смутное предчувствие чего-то. Было оно не грустное и не радостное, не тревожное, но своей непонятностью и неясностью озадачивало. Прислушался Иван к своей душе и понял, что не хватает ему спутника, и пожелал он тогда себе в спутники человека доброго и мудрого, красивого и быстрого, тонко понимающего чувства и мысли, умелого в делах, уместного в словах, чтобы с ним было легко и интересно, надежно и таинственно сказочно.
Вот появился перед царевичем спутник его молодой, красивый, с широко распахнутыми васильковыми глазами, ласковыми бровями, с легкой грациозной походкой, мелодичным голосом, быстрыми руками. Смотрит Иван на спутника своего и не понимает, что в нем не так, вроде похож, но другой.
- Как зовут тебя, спутник мой? – спросил Иван.
- Василиса,- отвечает.
- Красиво звучит, Василиса, но ты какой-то не…
- Да, я другая, и тебе должно быть это понятно. По тому, как я неожиданно оказалась здесь рядом с тобой, то поняла, что именно ты Владыка мира этого.
Иван покраснел и отвечает: - Я часть мира этого, такая же, как ты и другие, живущие в нем, я несу в себе гармонию мира этого, и от меня может много зависит, но владыкой себя не считаю. Сейчас я путник и нуждаюсь в друге, понял это минуту назад, а до этого только предчувствие смутное было, зов души. И это чудо, что ты оказалась со мной рядом, ты такой… такая удивительная, только с тобой я чувствую, что такое гармония. И мне здесь с тобой так хорошо, что не хочется уже никуда идти и ни о чем думать, так бы стоял рядом с тобой и смотрел целую вечность.
Василиса лукаво улыбнулось, тряхнула золотистыми волосами и сказала: - Тебе, вроде бы спутник нужен был, или передумал уже, а может, желания своего не понял?
Покраснел Иван еще раз, наклонил голову и серьезно тихо отвечает: - Спутник мне не только в дороге, но и в жизни моей нужен, и чтобы не было против твоей воли спрошу по нраву ли я тебе, хочешь ли со мной остаться?
- А если скажу, что не хочу, отпустишь меня?
- Отпущу, — говорит Иван и совсем головой поник.
- Опять один по доброй воле останешься, что делать будешь?
- Не знаю, может друга, сам себе создам…
- Возможности у тебя большие, а мудрости нехватка обнаруживается, — говорит Василиса, — да ты не огорчайся, я с тобой останусь, милый ты, занятный, добрый и благородный. Рада я встрече с тобой, позволь и мне тебе предложить спутником моим быть.
Иван встрепенулся, как проснувшаяся от первых солнечных лучей пичуга, только что не защебетал. - Ой, как я счастлив, может, и другой моей беде поможешь? Понимаешь, беда у меня, что ни подумаю, что ни пожелаю, сразу происходит.
- Поняла я это, дальше сказывай.
- Я еще в себе и в жизни не разобрался, а тут за мир в ответе, боюсь я его разрушить своими желаниями.
- Энергии и силы в тебе много, оттого и желаний столько.
- Так что,- говорит Иван,- плохо это? Что делать теперь?
- Что сил в тебе много — хорошо, — отвечает Василиса, ласково смотря на царевича, — только управлять этим надо уметь.
- В том то и дело, что не умею, изнутри вырывается как пламя, и меня обжигает, и мир.
- А ты,- говорит Василиса,- физически трудись, а трудясь, думай о том, что делаешь, тогда мир будет изменяться постепенно и мудро.
- Я ж ничему не обучен.
- Это проще простого, раз все можешь, вот и пожелай себе умения всякие, знания специальные.
У Ивана от радости аж сердце выпрыгивает, белый свет туманом плывет.
Думает про себя: «Вот чего желать сразу надо было, а я звезды да лес, и по дорогам бы колесил до бесконечности».
- Теперь что делать будем? — спрашивает его Василиса.
- Домой, наверное, отправимся,- отвечает Иван.
И вмиг они у дома оказались.
Осмотрелась Василиса и говорит: «Хорошо тут у тебя, петь хочется, цветы растить, добро творить».
Тут Иван и пожелал себе то, что Василиса ему посоветовала, и понял сразу, что надо ему растить рожь да пшеницу, лен да коноплю. Так и пошлоу них дело, Иван сеет да растит, а Василиса из этого крупы да муку, а из них всякую вкуснятину, а лен да коноплю обращает в рубашки, штаны, сарафаны, что сшиты из тканей сотканных на станке, что Иван смастерил с любовью и нежностью.
Прошло времени немало уже, Иван-царевич у жены своей Василисы спрашивает: - А все ли мы так делаем, может еще что нужно?
А Василиса ему говорит, — мир наш с тех пор, как ты занялся ремеслом всяким, не ухудшился, и это хорошо, еще лучше, что стал он краше и крепче прежнего. Теперь, когда опыт у тебя появился, можешь чудесами понемногу заниматься, творить и созидать.
Хотел было Иван этим заняться, да уже вроде как разучился, в основном простыми делами занимался, разве что климат в равновесии поддерживал.
Растерялся, занедужился, вот и весь разговор. Василиса спрашивает,- да неужто все желания растерял или забыл чего?
Молчит муж ее и в первый раз опечалился, вроде бы у них все есть, и чего желать еще не понятно, и так совершенен их мир. Тут вспомнил Иван оволке и вороне.
- А может, нам зверей да птиц развести, чтоб по полям, по лесам, рекам и горам жили?
- Идея хороша, да сможешь ли ты, мой милый, создать таких зверей, чтоб разумны были и в мире друг с другом жили?- спрашивает Василиса.
- Думать буду, и пытаться буду, — так ответил и ушел надолго в лес.
Когда вернулся, весел был и творить начал, с первого раза не все получилось, пришлось заново переделывать и только на третий раз вроде бы вышло. Иван так задумал, что если кто-то из животных обидеть другого захочет, либо исчезнет, либо превратится в тех, кого обидеть хотел. И начались бесконечные превращения, мир нестабилен стал, но от идеи своей отказываться он не хотел, настойчив и трудолюбив был Иван. Все в трудах и заботах о своих творениях, а Василисе одиноко стало, затосковала.
Понял это царевич, да еще то, что мир гармонию теряет. Только не мог он понять, если мир усложняется, почему гармонии становится в нем меньше.
Василиса тем временем цветами занялась, краски стала придумывать, и способ, как из разных цветов их изготавливать, стала сады выращивать, и плоды в тех садах. Иван тем временем уменьшал число зверей и птиц, потому что понял то, что сказал ворон «равновесие в малом хранится».
Василисе сотворил чудо, явил копию ее, только маленькую шуструю такую, веселую и румяную. Василиса сначала очень озадачилась, вернулся ее муж домой, а с ним не только звери и птицы, а еще и создание такое милое идет.
- Это кто? – спрашивает Василиса.
- Это дитятко наше, Васена, как ты! Вам друг с другом интересно будет, я в этом уверен.
- Попробуем втроем жить, может смысла в жизни больше станет,- отвечает Василиса.
Стали жить они втроем, хорошо жить. Постепенно начали счастливые островки в мире появляться, какой по воздуху плывет, какой по воде, а какой на суше обозначится. Ступишь, на такой островок и так отрадно на душе станет, а позже на островках стали счастливые семьи появляться и животных и людей. Те острова в гармонии мир держать стали.
Василиса с Иваном да Васеной и с целым миром своим жили неспешно, светло и радостно, когда тебе хорошо, тогда и другим от этого тепло и света больше.
Иван написал книгу о том, как гармонию в мире создавать и поддерживать:
«Начинать надо с себя и заканчивать собой, только в промежутке весь мир сквозь себя пропустить и раскрасить его лучшими чувствами и мыслями, любовью и добротой!»
Уже очень много лет у меня особенное отношение/восприятие Ворона и Волка, отличное от общепринятых. Эта сказка показывает сакральность этих животных. Интересно то, что некое созвучие есть в стихотворении записанным мной в 2005г. Историю его появления я расскажу отдельно в своих Путевых заметках, а ока само стихотворение:
Ворон
Седой туман, как дивный морок Окутал Душу мне и плоть. Кричит мне сверху Черный Ворон: – “Я не могу тебе помочь!
Ты, как и я уже познала Земную тайну Бытия. Ты, как и я уже устала Глядеть на мир вокруг себя.
Ты знаешь точно, достоверно: Вороны – стаями живут! Мы, ВОРОНЫ, Душой бессмертны, Наш в ОДИНОЧЕСТВЕ приют.
Ты Ворон, как я, с рожденья, И, потому обречена, Существовать без Измеренья, Быть ОДИНОКОЙ, как и я.
Молва людская нас связала С извечной Тайной колдовской. Душа людская не познала Мир мудрости наш непростой.
Как мудрецы на все взираем, Молчанье гордое храня, Житейских мелочей не знаем. Ты будешь скоро, как и я!
Схоронишь сказку ты златую Во глубине своей Души. Забудешь жизнь свою былую, Жизнь, посвященную Любви.
Ты – Ворон или Ворониха! И, хоть черны с тобой пером, А люди видят в нас лишь лихо, Мы – БЕЛЫ Белым Золотом!
Не “белые” с тобой вороны, Которых все пугают, бьют… Мы – Мудрость, мы певцы Свободы, Хоть говорят нам: – “Каркают…”
Не карканье, а предсказанья Из горла изливаем мы, Но не понять иносказанья, Коль не поднялся от земли.
И потому, сильны безмерно Мы в ОСОЗНАНИИ своем. Легко “ОРЛОМ” быть! Это верно! Но тяжко нам быть “ВОРОНОМ”!
И как Иуду уличают В предательстве, хваля Христа, Как Люцифера низвергают, Закрыв для них Вход в Небеса,
Так люди нас корят и хулят, Плюют, бросают камни в нас… Века пройдут… И они вступят На тот же путь – Путь ВОРОНА!
Ведь ВСЕ мы в Боге обитаем: Иуда, Люцифер… И мы… ЕГО все ВОЛЮ исполняем, И на Земле мы до поры.
Вдвоём окраин Мирозданья Достигнем мы с тобой тогда, Когда Земля во мгле растает, В ней, растворившись навсегда.
| © 2024
15 июня 2013г. 
Такое прекрасное, напоенное мистицизмом и мудростью, стихотворение! Благодарю 
Танечка, очень понравилось. Сама время от времени думаю о том же - играть дальше или совершить скачо 
