Где-то в глухом уголке Сибири есть деревня с незамысловатым названием «Жертвенка». Ну, а жители, получается, — жертвенки будут.
Ничем особенным это селение не отличалось от соседних: те же постройки, курятники, да сараи. Зато сами жители, с измождёнными, бледными лицами, безвольно болтающимися руками и сгорбленными, словно под тяжёлой ношей, спинами производили неизгладимое впечатление на приезжих. Мужчины были ещё ничего из себя: и задор в глазах мелькает, когда молодая девка с коромыслом пройдёт, и здоровый азарт, когда, бывало, в праздник скачки на лошадях устраивают. Но всё больше по домам сидят, горе своё заливают – жизнь-судьбинушку-злодейку ругают на чём свет стоит, да фортуну проклинают, что тяжёлыми бёдрами перед лицом крутит, а другие части тела показывать не собирается. Женщины в такие моменты, за печкой прячутся, слезу фартуком вытирают, да вздыхают глубоко, дескать «Бог терпел и нам велел», «на том свете зачтётся». Маска горя и страдания глубоко вросла в лики женщин, наслаивалась на их «родное», данное от рождения, миловидное лицо и не покидала их до конца жизненного пути. Мужчины тоже любили намотать слезу на ус, да только, непонятно почему, надолго их не хватало: повздыхают, высморкаются в занавески и идут по жизни дальше, опустив голову. Мужчины от злоупотребления спиртными напитками жили недолго, умирали, так сказать, «в рассвете сил». Жертвенки буквально понимали фразу «…жили они долго и счастливо и умерли в один день». Поэтому, чтобы доказать прилюдно свою преданность супругу и продемонстрировать свою любовь, женщины просили их хоронить вместе с покойным мужем, прерывая таким образом череду серых дней своего безрадостного существования.
Жительницы соседних сёл, хоть и любили крепко своих мужчин, но такого «жертвоприношения» никак не могли понять: для кого всё это нужно (мёртвому-то уже не помочь), а главное зачем? И, несмотря на любезные приглашения жертвенок, стать наблюдателями таких мероприятий, обходили соседей стороной, да ещё не за один километр.
Заблудится, бывало, путник, прибьётся по незнанию к местным, в поисках пищи и крыши над головой, так потом не знает как и выбраться! Жертвы тут как тут! Окружат, облепят, зальют слезами, оглушат причитаниями: клянчат жалость, словно милостыню в ясный день у церкви. Стоит только оступиться путнику, дать слабину и выказать жалость, наступает зона невозврата: замызгают его жертвенки до смерти, высосут своими причитаниями всю живительную энергию из человека и превратят в такую же жертву. А дальше по накатанному сценарию: брак – жизнь безсмысленная – гибель напрасная «во имя Любви».
Лишь дети в жертвенной деревне были как везде: весёлые, беззаботные выдумщики и фантазёры.
Однажды, мальчик-подросток на вопрос учителя: «Кем ты хочешь стать, когда вырастишь?» Ответил: «Пластическим хирургом. Я хочу сделать наших женщин красивыми и молодыми с озорными глазами, как у девчонок. Буду маски тоски и горя убирать за символическую цену – улыбку и обещание быть счастливыми». И тут такое началось!!! Целая революция свершилась! Желание видеть своих любимых мам счастливыми и радостными объединило всех детей поселения! Мужчины сначала пороли своих чад, «чтоб прозрение наступило», а потом и сами поняли, что красивая и счастливая жена – предмет гордости любого мужчины: и накормит вкусно, и поговорить будет о чём, кроме как обсуждать жизнь тоскливую, да завидовать соседям зажиточным.
В этой деревне закончилось всё миром: и клинику открыли по возрождению счастья, и село переименовали из «Жертвенки» в «Счастливое», и люди перестали стороной обходить, наоборот: гордились таким соседством.
Правда, иногда, я всё же встречаю «жертвенок» в своей жизни, — наверное, сбежавшие пациенты клиники Счастья!
| © 2024
13 июля 2013 г. 
Танечка, очень понравилось. Сама время от времени думаю о том же - играть дальше или совершить скачо 
